В Минских соглашениях использован ряд элементов из удачного опыта деэскалации конфликта в Южном Тироле

В нашу полемику о примирении на Донбассе влились и представители академического сообщества. Дискуссию начавшуюся после проведения онлайн конференции на сайте CXID.info по теме «Опыт Южного Тироля в урегулировании конфликтов через территориальную автономию и права меньшинств» подхватили молодые луганские ученые. Во время онлайн конференции в течении двух часов на вопросы луганчан отвечал Франческо Палермо, профессор Университета Вероны, руководитель Института сравнительного федерализма (Больцано), бывший глава консультативного комитета рамочной конвенции Совета Европы о защите национальных меньшинств.

Теперь мы публикуем мнение молодого преподавателя одного из луганских ВУЗов. Возможно академический стиль может отпугнуть простых читателей, но уверяем, что сложных слов в тексте не так много. Конечно нужно учитывать, что автор работает в ВУЗе ЛНР, что также наложило свой отпечаток на стилистику и глоссарий. Ну, а в принципе, что тут говорить, рекомендуем к прочтению и дальнейшему обсуждению:

«Минские соглашения предполагают разрешение конфликта донбасского сепаратизма, который в свою очередь более верно исходя из его сути называть реакционным ирредентизмом, в поступательном, эволюционистском и адаптивном, можно сказать, «мягком» формате.

По сути, в них предпринята попытка повторения ряда элементов удачного опыта цивилизованной деэскалации конфликта и его разрешения по аналогии предоставления широкой политико-правовой автономии Южному Тиролю в Италии. С точки зрения здравого смысла это вполне соответствует конструктивному и компромиссному решению проблемы, однако вопрос весь и загвоздка заключается в том, что официальный Киев как «контрагент» по данным договоренностям изначально и не думал их выполнять, а напротив, систематично создает все условия для как минимум постоянной пробуксовки, а как максимум полного разрыва договоренностей, что регулярно подтверждается как риторикой, так и конкретными действиями официального Киева.

Кроме того, серьезнейшим барьером и отличием ситуации в Южном Тироле и на Донбассе является то, что итальянское правительство действовало против представителей движения южнотирольского сопротивления пусть и зачастую незаконными, но все же полицейскими методами. На Донбассе же непризнаваемое местными жителями новое украинское правительство задействовало армию и тяжелую артиллерию, тем самым развязав настоящую гражданскую войну с большим количеством жертв, в том числе и среди мирного населения. Интенсивность и уровень ожесточения в противостоянии Республик Донбасса и Киева превосходит многократно и является несопоставимым с конфликтом в Южном Тироле. Это также ставит под большой вопрос эффективность и уместность проецирования итальянского опыта на данный конфликт. По всей видимости, даже при условии того, что мы исходим из возможного варианта оставления ЛНР и ДНР в официальном политико-правовом украинском пространстве, уровень самостоятельности и независимости от официального Киева должен быть существенно выше и должен скорее напоминать конфедеративные взаимоотношения, нежели отношения центра и автономии.

Кроме того, с учетом неконструктивной позиции Киева в отношении реализации Минских договоренностей и постоянных попыток их дезавуирования, процессы фактического отделения и отдаления ЛНР и ДНР от Украины приобретают новую динамику».