Нужно повернуться к Юго-Востоку. — Сергей Тигипко

Кандидат в президенты Сергей Тигипко рассказал Корреспонденту о том, как урегулировать конфликт на востоке Украины, чем опасны экономические решения нынешней власти и почему его новая партия будет носить старое название.

Сергей Тигипко не боится резких решений. В 2004 году неожиданно для всех он ушел из политики, затем так же неожиданно вернулся и стал третьим в борьбе за президентский пост. В 2012-м Тигипко дал Партии регионов поглотить довольно популярную на тот момент Сильную Украину, а не так давно, хлопнув дверью, покинул ПР.

Тигипко любит говорить о демократии, прагматичных подходах в экономике, позиционирует себя в качестве европейского политика. Но это не мешает соратникам иногда называть его «неисправимым комсомольцем».

— Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию на востоке Украины? Это сепаратизм, местный бунт или попытка со стороны России повторить крымский сценарий?

— Сепаратизма там меньше всего. Все социологические исследования показывают, что 80% людей хотят жить в Украине и видят нашу страну единой.

Думаю, что для обострения конфликта есть несколько причин. Первая — полномочия регионов. Это не проблема юго-востока, это проблема всей страны. Любой мэр на западе и в центре Украины мечтает, чтобы у него было больше полномочий. Усугубляется ситуация тем, что за последние десять лет все излишне централизовалось. В основном из-за коррупции.

Второе — сегодня юго-восток чувствует себя проигравшим. Он не видит во власти людей, которые представляли бы его.

Третье — на юго-востоке колоссальные экономические проблемы. Ситуация ухудшается с каждым днем. Потерян российский рынок, закрывается производство, люди теряют работу. И я думаю, что месяца через полтора-два мы перестанем говорить о политике, а будем говорить только об экономике и социальной сфере. Сегодня этим никто не занимается. И люди это чувствуют.

Еще один фактор — тот же вопрос русского языка, который действительно беспокоит людей — в Луганске и Донецке прежде всего. В рамках закона о языках, в рамках той же комиссии, что была создана в Верховной Раде, можно было многое сделать и показать людям: вот, мы идем вам навстречу. Была поездка [премьер-министра] Арсения Яценюка на восток, было выступление. Но никаких конкретных шагов. Только разговоры.

Конечно, конфликт хорошо разогревается теми же россиянами, которые чувствуют эти проблемы. Они не придумывают, а просто подают их в гипертрофированном, явно преувеличенном виде и тем самым нагнетают ситуацию еще сильнее. Я думаю, что есть вмешательство. И не столько со стороны России. Как я говорил, этим занимаются, прежде всего, украинцы, бежавшие из страны.

— Вы можете назвать конкретные фамилии?

— Я не знаю, кто это конкретно. Но это окружение президента, которое выехало и представляет этот регион.

—  Вы долгое время были членом правящей партии. Чувствуете ответственность за то, что произошло в стране? Вас обвиняют в отсутствии на судьбоносном заседании Верховной рады 20 февраля, когда было проголосовано постановление о прекращении огня.

— Я не считаю, что это было судьбоносное решение. Постановлением Верховной рады не остановить кровопролитие. Если такая сила у парламента есть, пусть примет сейчас постановление по востоку.

Тогда на один день в Украину прилетели министры иностранных дел Франции, Германии, Польши и спецпредставитель России. Я принимал участие в наработке программы урегулирования кризиса. И в этот же день была создана демократическая платформа Партии регионов. Были переговоры с Яценюком и [Виталием] Кличко. Но при этом мы дали еще 12 человек, которые находились в Верховной Раде и давали голоса. Поэтому на такие обвинения я не обращаю внимания.

—  Лидером Востока принято было считать Виктора Януковича. Сейчас такого лидера нет. Это как-то влияет на ситуацию?

— Не думаю, что это проблема одного лидера и один лидер может ее решить. Я считаю, что всей власти нужно повернуться к юго-востоку. Люди в Луганске и Донецке не доверяют Киеву. А Киев ничего не делает, чтобы пойти им на уступки, помочь освободиться от страха перед центральной властью. Мы ничего не сделали для региона, кроме двух ультиматумов и одной непонятно чем закончившейся антитеррористической операции. Премьер-министр за все эти месяцы всего лишь раз был в восставшем регионе, спикер сделал пару грозных заявлений. А экономические и социальные проблемы в регионе реальны.

—  Вы уже заявили, что планируете создать новую партию. Это будет возрождение Сильной Украины или действительно новый проект?

— В Сильной Украине по сравнению с другими партиями была реальная демократия, больше инициативы снизу. Особенно почувствовали эту разницу те, кто потом вступил в Партию регионов. Теперь этот альянс исчерпан. Я предлагал модернизацию, демократизацию, кадровое обновление. Руководство Партии регионов выбрало свой путь, а мы свой. Мы сохранили свою команду, к нам присоединилась самая прогрессивная часть Партии регионов. Мы решили сохранить старое название в знак преемственности наших ценностей и традиций. Но активное партийное строительство мы начнем сразу после президентских выборов.

—  Вернемся к президентским выборам. Как будете бороться за голоса на востоке Украины?

— Мне кажется, никаких отличий между западом и востоком быть не должно. Нужно строить национальную, общеукраинскую кампанию, которая сможет представлять интересы жителей всех регионов. Моя позиция состоит фактически из двух тезисов: необходимо нормализовать ситуацию в политическом плане и быстро браться за экономику. И многие вещи нам нужно делать параллельно. Сегодня мало кто говорит об экономических проблемах. Потому что [Петру] Порошенко, [Юлии] Тимошенко, другим кандидатам это невыгодно: они представляют коалицию, которая совершенно бездарно работает в экономическом плане. Я буду говорить об экономике и социальной сфере. Это сейчас главное.

—  Но ведь экономические проблемы появились не вчера. Они спровоцированы прошлой властью, к которой можно отнести и вас.

— Действительно, многие проблемы накоплены. Прежде всего, это проблема несбалансированности бюджета. Но я хочу подчеркнуть, что в прошлом году ВВП был практически без падения. Да, были проблемы, но берите на себя ответственность и начинайте их решать. И не так, как сегодня это пытаются делать.

Почему курс такой? Почему его отпустили? Почему Национальный банк никак не меняет ситуацию? Ничего не делается для улучшения инвестиционного климата. Проскальзывают единичные заявления, но общей линии нет. Борьба с коррупцией не ведется. Поменяли людей, но они оседлали те же схемы, а на самом деле не нужно никого даже за руку ловить. Если ведомство склонно к коррупции — за штат выводить руководство и набирать новых людей.

Ко всему прочему добавляется российская проблема. Думайте о расширении рынков и по возможности пытайтесь воссоздать нормальные отношения с Россией. Быстрых решений у нас не будет.

—  Чем придется пожертвовать, чтобы в нынешний сложный период экономика окончательно не рухнула? Тарифы, социальные выплаты, какие-то крупные государственные проекты?

— Отпуская курс, нужно понимать, куда это приведет. Сразу же растут цены на лекарства, на топливо, за топливом включаются продукты питания. А зарплаты и пенсии заморожены, социальные расходы урезаются. Шахтеры уже выходят на улицы. Когда мы живем в военное время, не нужно ориентироваться только на рыночные механизмы. Курс не должен быть таким.

Та же коррупция. Сама нынешняя власть заявляла, что огромные средства идут мимо бюджета. Так верните их — что мешает? Изменилось что-то в системе регистрации земли, недвижимости, в системе возврата НДС? Хоть какого-нибудь «смотрящего» за регионами посадили?

Если бы власть продемонстрировала прагматичный подход к экономке, мы бы смогли получить инвестиционный климат. Нами бы заинтересовались иностранные инвесторы. Тогда последствия кризиса были бы мягче. Но, похоже, пока это никому не нужно. Дорвались до «корыта»...

—  То есть перезагрузки власти, перезагрузки страны, которых требовал Майдан, не произошло?

— Нет. И этот маятник, запущенный Майданом, будет качаться все быстрее. Он снес Януковича и теперь несется в обратную сторону. Снесет и это правительство. И если следующая власть не поймет, что нужно менять, то и она «полетит». Люди готовы терпеть, но когда они видят, что власть терпит вместе с ними и работает на них. Если это не так, то власть будет меняться достаточно быстро. Дай бог, чтобы не возникло какое-то беспредельное революционное движение.

—  Стоит ли подключать олигархов, чтобы совместными усилиями, скажем, поднять украинскую экономику?

— Я не верю в такие вещи. Это люди бизнеса. Они должны инвестировать, создавать рабочие новые места и на этом зарабатывать. Инвестиционного климата нет, собственность не защищена, практически нет судов, коррупция. В такой ситуации призывать их поделиться деньгами или зарегистрировать предприятия в Украине, чтобы завтра кто-то переписал их на себя, глупо. Нужно создавать инвестиционный климат, и все будет в порядке. Только есть одна проблема. Сегодня любое решение по инвестиционному климату — это, как правило, удар по какой-то коррупционной схеме. А этого как раз никто делать не хочет. Потому что всем хочется прийти и быстро заработать.

—  А назначение на губернаторские посты Игоря Коломойского и Сергея Таруты было верным?

— В краткосрочное перспективе, наверное, да. Необходимо было жесткое влияние элиты. В той же Днепропетровской области, я думаю, это сработало. Но в среднесрочной, долгосрочной перспективе, это может оказать отрицательное влияние. Либо эти олигархи должны передать свой бизнес управляющей компании и 24 часа в сутки заниматься политикой.

—  Кого вы считаете своим политическим союзником?

— Я не думаю о союзниках или о врагах. Мало кто у нас подыгрывает кому-то. Хотя объединения идут и люди находят им объяснение. Те же Порошенко и Кличко. Может быть, Кличко потом пожалеет о своем решении. Но сегодня, я уверен, им движут благие намерения. Не вижу я и врагов. На какие-то вещи можно смотреть по-разному, но это и есть политическая конкуренция. Это называется демократия. Пусть она иногда приобретает уродливые формы, пусть она часто неэффективна, но это абсолютное условие прогресса Украины.

—  Но все-таки есть ли люди, с которыми вы можете потенциально объединиться или, наоборот, не объединитесь ни при каких условиях?

— Я не хочу объединяться с радикалами и националистами. Я человек, который склонен к рациональным действиям. И у правых и у левых есть какие-то рациональные зерна. Но когда приходят радикалы, они за счет экстремистских идей, часто идей фикс, преграждают путь прогрессу. Это мой взгляд. И идти в одно правительство с радикалами для меня нерационально. Это потеря времени.