Луганск: почему я отсюда не уехала

Уезжать или оставаться — дилемма для многих на неконтролируемой территории

Очень часто люди одинаково объясняют, почему не уехали из Луганска, когда пришла война: не могли оставить родителей. Летом 2014-го я выбрала свой город только потому, что моя мама ни за какие коврижки не соглашалась уезжать из своего дома. И для меня Родина и родители были как нельзя более однокоренными словами.

Родиной стал мой дом и мой город, потому что их выбрали мои родители. Мама хорошо понимала, что уехав, нам некуда и не к чему будет возвращаться — дома грабили, поэтому она подталкивала к выезду нас с сыном, но стойко держалась той позиции, что сама из нашего дома она никуда не уедет. В очередной раз я поняла, что бедный человек держится за своё ничего до последнего, в то время как богатый с гораздо большей лёгкость принимает возможные потери.

Моя улица — улица таких вот бедняков, чьё богатство — старые родительские дома. Единственный богатый на всю улицу дом оставили сразу же, выехав подальше от войны и неприятностей. Нашли того, кто согласился мелькать там, охранять и кормить собаку, а сами вернулись лишь тогда, когда появились вода и свет. Во всех остальных домах жили и берегли эти старые стены так, будто их можно было защитить человеческими руками.



Для моей мамы наш дом значит гораздо большее, чем место прописки. Это память, история семьи, её молодость, вложенные в него силы отца и семейные средства. Наш дом значит так много, что чувства к нему также реальны как и любовь к семье. Интересно, что после того лета вместе, мы стали ещё ближе с ним — безмолвным. В общем, в той дилемме между возможностью начать новую жизнь где-то, увезя сына и чемодан, я выбрала свою старую жизнь, трещавшую по всем швам.

Можно было уехать после, дождавшись перемирия и тишины, но и тогда я выбрала дом и маму. Я хорошо понимала, что пока я дома, в доме есть жизнь. Мне не нужно будет переживать, есть ли у мамы продукты, лекарства и как она. Я была спокойна, а мама была счастлива тому, что мы все вместе. Я видела мамино счастье, хотя на словах она постоянно говорила мне: «Подумай, может быть, вам стоит уехать?"

Мой хороший приятель уехал из Луганска в июле 2014-го. Уехал со старой мамой и рюкзаком вещей. Они долго и сложно выбирались из города, шли пешком по жаре и несли с собой то, что было им особенно дорого. Мама не смогла, вернулась после, а он начал новую жизнь — сначала на полу чужой кухни, а потом в отдельной комнате у пьющей хозяйки. И даже в таких условиях он счастлив! Он выбрал свою Родину.

И уже три года я пытаюсь объяснить ему, почему я здесь. И три года он упрекает меня грудой старого кирпича в нашем огороде и мощёными плиткой дорожками, за которые я держусь, не видя главного. На каждую мою жалобу он отвечает одинаково: «Уезжай! Подумай о сыне!"

И мы перестаём общаться на какое-то время, чтобы схлестнуться снова в этой бесконечной дуэли о самом важном.

Немытые тарелки и 100 грн на тумбочке

Моя приятельница рассказывала мне поразительную историю. Она не уезжала никуда, потому что не могла оставить мать, которой было за девяносто. Мать почти не ходила и не видела. Но даже в этом состоянии она поняла, что происходит что-то не то — дочь подавала еду трижды в день в одних и тех же немытых тарелках.

— Почему ты не моешь посуду?

— Мне нечем её мыть, мне тяжело носить воду на девятый этаж. Нет воды и света, лифт не работает, к источнику идти больше часа.

— Почему нет воды и света?

— Ты разве не слышишь, что идёт война и постоянно стреляют?

— Кто может в нас стрелять? Не придумывай! Кому мы нужны? Ты врёшь мне, ты не заплатила на свет и воду, и нас отрезали, да?!

В их подъезде, где остались единицы жителей, как-то моя приятельница услышала крики о помощи старухи, которую бросили её дети. Старуха была лежачей и через время начала звать на помощь, потому что к ней никто не приходил.


Уехать можно всегда, были бы желание и деньги

Вошедшие соседи нашли на тумбочке 100 грн — уехавшие дети были как нельзя предусмотрительны — и старую немощную женщину, которая не могла поверить, что её, прикованную к кровати, бросили ее собственные дети.

С тех пор я слышала много историй о детях и родителях. Истории о том, как жертвовали собой родители ради детей, всегда впечатляли.

А вот ситуации с оставшимися здесь старыми родителями и выехавшими детьми почти всегда старались оправдать. Дескать, молодость выбирает жизнь. Дети думали о себе и своих детях, вытесняя помехи в виде стариков-родителей и обязательств перед ними.

И как ни странно, если дети жертвовали собой ради тех, кто отдал бы, не задумываясь, за них жизнь, на это смотрели с некоторым удивлением и непониманием. А жизнь возле родителей считали подвигом, равных которому нет. И я знаю достаточно историй, когда к оставшимся здесь родителям просто не успевали — даже проститься.

Яна Викторова ВВС Украина

Источник