Почему в Луганске не верят в коронавирус

Итак, карантин докатился и до нас. Возвратно-поступательными движениями, обросший массой слухов и домыслов, с кучей колебаний местного правительства и дословным пересказом всех мыслей местных чиновников в народе. По крайней мере, как только появлялась какая-то мысль и выносилась на обсуждение в правительство, в народе ей успевали дать оценку и начать готовиться к самому худшему.

Луганск — маленький город, и кто-то учился с Пасечником, а кто-то живёт рядом с его водителем, поэтому любая новость становится достоянием гласности задолго до её официального утверждения и оглашения.

Да и сами официальные новости шли с явным опозданием и как-то заметно неохотно, если такое применимо к новостям. То есть в народе все уже знали и дали оценку решениям «властей», а в новостях по местному телеканалу об этом говорили только спустя время.

Да, решили закрыть рынки и перекрыть движение общественного транспорта. Так мы успели это обсудить ещё в понедельник, разработав стратегию, что купить и чем запастись впрок (вы, например, знали, что хлеб может прекрасно лежать в морозилке сколько угодно?) Поэтому когда обо всём объявили официально, в каждой мало-мальски благополучной семье был разработан свой план подготовки к 12 дням домашнего заточения — с покупкой впрок сигарет, маргарина, овощей или молочного: в зависимости от потребностей каждой конкретно взятой семьи.

Но самый большой ажиотаж был возле торгующих рассадой: май — самое горячее время для высадки рассады, и здесь на счету у огородников каждый день.

Такого ажиотажа в среду и четверг перед 1-м Мая рынки Луганска не видели в свои самые благополучные времена. Кажется, на рынки вышли все чтобы купить всё. Причём всё — понятие не фигуральное. Меня потрясла покупка грунта для цветов — из-под полы, с оглядкой, как когда-то торговали фарцовочнным товаром.

Торговля непродовольственной группой запрещена последние две недели, но в народе верят тому, что видят и что пропускают через себя. Поэтому вначале было предупреждение от прокурорской проверки в 500 рублей, после второе — в 1000 рублей, и уже после — сам штраф в 17000 рублей за нарушение предписания.

Но народ на рынке ушлый, поэтому к концу второй недели запрета модули были действительно закрыты, а рядом на стульях сидели их владельцы — курили бамбук. Идёт покупатель, шарит глазами по запертым дверям. «Вы что-то хотели», — как бы невзначай, с такого вот стула рядом. «Да вот, ищу, очень нужно...». Дальше идет диалог о том, что нужно, какого размера-цвета-фасона и покупатель дожидается за углом, пока ему достанут из недр запертого модуля нужный товар. При чём обставляется всё так, что продавец снизошёл до того, чтобы продать, а выиграл от этого исключительно покупатель, которому могли бы и не продать, но рискуя своим кошельком всё-таки продали товар запрещённой сейчас к продаже промышленной группы.

Или ещё вариант — модуль будто бы заперт, но есть почти невидимая щель, по которой можно догадаться, что там кто-то есть. Покупатель засовывает нос в эту почти невидимую щель и называет, что ему нужно. И также через эту щель в кулак получает необходимый товар. Продавец будто бы делал ревизию, но отказать в покупке не смог.

Или ещё схема — на запертом модуле висит номер телефона и броское слово «Доставка!»...

Знакомые в пункте ремонта бытовой техники и мобильных телефонов практически сразу разработали хитрую схему — приём и выдачу заказов через открытую форточку первого этажа. Сказать, что это неудобно, — не сказать ничего. Форточку не предусматривали для приема утюгов. Да и стоять под форточкой на бордюре, мягко говоря, странно. Но работать то надо. Поэтому: запертая железная дверь, та же броская надпись о карантине и доставке, а рядом эта открытая форточка. Если не знать, можно не догадаться, что там кто-то есть: свет погашен, никакого движения. И только подойдя ближе можно понять, что всё это неспроста — мастера работают, заказы принимаются, но для внезапной проверки погашен свет и заперты двери.

Кстати, по такой же схеме очень во многих школах осуществлялась сдача тетрадей учителям — через форточку. Идёт, вроде просто, родитель мимо школы, внезапно выбрасывает руку с тетрадями, а из форточки эти тетради подхватывает другая рука. А для обсуждения домашних заданий есть Вайбер, под самой школой группироваться запрещено.

В родительских чатах такой способ обмена приравнивают к закладке наркотиков — быстро и незаметно.

Вывод из всего напрашивается сам собой: на любой запрет и санкцию есть сотни хитроумных уловок как их обойти. И практически никто в народе не рассматривал вводимые запреты как шанс пресечь вирус. Практические для каждого вводимые запреты были войной «правительства» лично с ним посредством благовидного предлога — коронавируса.

И ещё одно ярчайшее наблюдение — в вирус не верят. В народе его воспринимают не более чем политической кампанией борьбы с собственным народом. Иначе как расценить все вводимые запреты? Всё, что происходит, полная калька того, что происходит в России. Но в России доплачивают буквально всем — безработным, владельцам малого бизнеса и прочим по обширному списку. А здесь копируют только начало вводимых мер и упускают всё остальное.

Между собой люди говорят о том, что вирус к нам завезли вахтовики, которые работали в России.

Правы, конечно, — здесь почти в каждой семье есть те, кто промышляет работой в России, чтобы содержать родных здесь. Только народная молва говорит чуть грубее: нечего было шляться, чтобы потом нас здесь заражать.

Все выехавшие вернулись по домам, привезя с собой не только пожитки, но и вирус, с которым здесь пытаются бороться. Если судить по нашей улице, то в связи с карантином вернулись даже те, кого не было дома последние пять лет. И самое занятное — никакой самоизоляции у них нет. Ходят по улице, общаются.

Ещё пара наблюдений — в ряде организаций под карантин сотрудников принудили взять отпуска на 12 дней. Вместе с этим усилили меры перехода на местные каналы связи (общение только через «Лугаком»). А собственно те, кого пытаются защитить от вируса, все майские праздники жарили шашлыки достаточно открыто — у подъездов, у гаражей, под ближайшими деревьями.

Странно и то, что нет никаких обновляемых сводок по заболевшим. В народе говорят, что нас просто не хотят пугать. Но если в России цифры обновляются ежечасно, то здесь это происходит раз в две недели. И будто бы мы боремся с вирусом, но без цифр о заболевших, с шашлыками, с неработающим транспортом и масками, скорее, для «галочки».

Ольга Кучер. «ОстроВ»