Сергей Тигипко о юго-востоке, новой Конституции, реформе власти и мечтах

Кандидат в президенты, народный депутат Сергей Тигипко ответил на самые острые вопросы читателей Комсомольской правды.

Мир прежде всего!

Люба, Краматорск: — Можно ли на юго-востоке еще решить конфликт мирным путем?

— Я не знаю практически ни одного примера во всем мире, где подобные конфликты решались бы не мирным путем. Вопрос только в одном: с какими жертвами мы придем к пониманию, что решать проблемы нужно миром, а не войной. Могли люди, как это было в Чехословакии, договориться изначально и вообще не допускать жертв, а могли и не договориться — и шли на жертвы, как это было в Югославии, где в результате погибло 130 тысяч человек.

Никогда не поздно садиться за стол переговоров. Я бы делал шаги навстречу даже до того, как начнутся переговоры. Я бы делал шаги по дополнительным полномочиям для регионов, по статусу русского языка.

Я кричу уже больше месяца, что нужен специальный министр по делам Крыма и Восточной Украины. Это должны быть министры без портфелей, которые бы занимались только этими регионами.

Я бы срочно проводил расследование по событиям в Одессе, где, как уже совершенно понятно, были провокации, которые повлекли за собой страшные последствия. Никто даже не говорит, сколько человек там погибло на самом деле. Я считаю, что количество погибших приуменьшено минимум в два раза, уже просачивается информация, что жертв больше, чем сто человек. Если не будет расследования, если не будет жестких действий по отношению к тому, что происходит, мы никогда не остановимся.

За избиение студентов на Майдане требовали отставки правительства, кричали про отставку министра внутренних дел. Тут сотни людей гибнут, а мы довольствуемся тем, что снимаем губернатора и начальника областной милиции.

Эта политическая безответственность — просто позор. Но я настаиваю на том, что для нас суперважно начать мирные переговоры во что бы то ни стало, я верю только в одно — в мирное разрешение этого конфликта.

— Как быть с теми, кто уже взял в руки оружие? Мне почему-то кажется, что они просто так уже его не сложат.

— Вы знаете, в других точках мира сложили в конце концов, когда сумели добиться мирных переговоров. Для сложения оружия необходима амнистия. Она должна распространяться на людей, которые не причастны к убийствам.

Если мы будем загонять людей в глухой угол, ничем хорошим это не закончится. Это будет вечная проблема.

Великобритания не смогла в Северной Ирландии задавить восстание силой, помогли только переговоры. В конце концов появлялись люди, которые брали на себя ответственность, шли на компромисс, снижали градус напряженности. Да, может быть, не решали вопросы окончательно, но снижали градус напряжения, убирали оружие с улиц, прекращали смерти и начинали переговоры.

Об экономике и России

Светлана: — Правительство инициировало ряд жестких экономических реформ. Став президентом, вы их продолжите или отмените?

— Влияние президента на экономическую политику очень слабо, в основном это приоритет коалиционного правительства. Это правительство несет ответственность за то, что происходит в экономике сейчас. Коалиция в парламенте принимает законодательные решения, способствующие экономическим преобразованиям и реформам. Поэтому влияние президента здесь будет слабым.

Сегодня шаги, которые совершает правительство, с одной стороны, очень жесткие, с другой — непрофессиональные, и я бы их пересмотрел.

Сейчас в стране быстро растут цены, официальный рост — до 16% в год, неофициальный выше. Правительство заморозило все социальные стандарты на уровне декабря 2013 года, а ведь цены растут. Мы не защищаем наиболее уязвимые слои населения: детей, инвалидов и пенсионеров.

Я понимаю, чем это закончится. Если мы и дальше пойдем по этому пути, у нас пять-восемь лет будут очень проблемными. Экономика не будет расти, имея такие проблемы на внешних рынках, а у нас колоссальная проблема из-за того, что Россия сейчас закрывает рынок для многих товаров. Внешние рынки закрываются, инвестор извне боится идти к нам.

Кроме того, из-за снижения социальных стандартов власть убивает внутренний рынок потребления. Если пенсии остались прежними, а цены выросли на 16%, это значит, что пенсионер купил на 16% меньше колбасы или молока — продуктов от украинских производителей. Мне это напоминает Грецию. Мы идем по классическому греческому пути. Там проводились точно такие же меры «спасения экономики». 2013 год Греция закончила с минус 4% ВВП и с более 27% безработицы. Это страшные цифры.

— То есть нужно в срочном порядке налаживать отношения с Россией, потому что без рынка России мы катимся в никуда?

— Это для меня важнейшая позиция. На беду юго-востока, где вся промышленность ориентирована на Россию, сегодня с ними не ведут политического диалога, не идут на уступки даже в каких-то мелких вопросах. Вообще Россия, Белоруссия, Казахстан — это 30% нашего экспорта, это просто огромное количество предприятий, которые задействованы в этих цепочках.

При нынешнем правительстве договариваться с Россией будет невозможно. В Грузии было то же. Там была настоящая война, никто не прятался за «зеленых человечков», там войска просто воевали между собой. В октябре 2012 года поменялось правительство. Полгода переговоров — и минеральную воду уже продают в Россию, цитрусовые продают в Россию, вино продают в Россию, то есть экономические отношения восстановились.

Так что пока мы не сменим правительство, говорить об этом рынке абсолютно бессмысленно.

О новой Конституции

Евгения, Киев: — Сейчас пишется новая Конституция. Какой она должна быть, чтобы «сшить» Украину?

— Правительство преступно затягивает предоставление регионам расширенных полномочий. Оно начало об этом говорить, создало концепции, но сегодня ситуация требует совершенно другого темпа действий, другой реакции.

Недостаточно утвердить концепцию и сказать, что осенью мы к этому вернемся, мы уже сегодня должны были это сделать.

Если вы спросите, какие полномочия отдать регионам, — максимально возможные. Я считаю, что это — главное изменение в Конституцию.

Мы видим: доверия к Киеву нет и не будет. По крайней мере в ближайшее время. Сегодня надо резко все изменить. Из тех населенных пунктов, которые сейчас пассивно себя ведут, ничего не меняют, должны получить центры инициативы, которые начнут сами на местах решать вопросы.

Принятие Конституции требует двух сессий, это означает, что нам необходимо дождаться окончания этой сессии и окончательно принять Конституцию на следующей. Но уже сегодня мы можем быстро принять закон о местном референдуме — в качестве дополнения к существующему, в котором мы можем четко сказать, что закрывать или не закрывать школу — это дело не Киева, а местной власти.

Этот закон я внес, изучив опыт многих стран, он уже два месяца лежит в Верховной Раде.

Кроме того, сейчас очень важно внести изменения в законодательную базу, которая позволит общественности контролировать местную власть. Такой закон мы тоже подготовили. Он позволяет общественности создавать комиссии, контролирующие власть, ввести институт дополнительных слушаний, а также целый ряд инструментов дополнительно. В законе мы учитываем все требования, выдвигавшиеся на всех Майданах и Антимайданах. Это можно было бы сделать в среднесрочной перспективе, до осени.

— Как стабилизировать гривну?

— Стабилизация гривны на сегодняшний момент — это огромная проблема, потому что от курса гривны зависят цены в стране на топливо, продукты питания, лекарства, горюче-смазочные материалы и удобрения.

Нацбанк говорит, что проблему стабилизации гривны надо решать только рыночными инструментами. У меня, как человека опытного, это вызывает полное непонимание. В стране стреляют, убивают, а мы говорим о рыночных методах? У Нацбанка существует как минимум два очень эффективных инструмента стабилизации курса: экономический и административный, пользоваться нужно обоими.

Я считаю, что тут нужна корпоративная договоренность о том, что в нынешней ситуации банки должны держать курс гривны на приемлемом уровне, прежде всего ориентируясь на наших экспортеров. Если экспортеров на сегодняшний момент устраивает курс 9,5-10, таким и должен быть курс. Выше — это спекуляция.

Власть нужно переформатировать

Юля: — Нужно ли проводить досрочные парламентские выборы?

— Сегодня огромная проблема — это общее недоверие к политикам, недоверие к власти. Тем людям, которые сегодня находятся в политике, очень сложно это изменить. Их тянет груз предыдущих ошибок. Тем не менее частично улучшить эту ситуацию можно за счет выборов.

Поэтому я за то, чтобы максимально поменять власть. Я бы осенью проводил парламентские выборы, а может быть, на следующую весну назначал бы перевыборы местных советов. Как раз к этому времени, я уверен, будет проведена реформа местного самоуправления, регионы получат дополнительные полномочия и введут во власть новых людей.

«Мечтаю выспаться»

Эдуард: — Сколько вы намерены потратить на избирательную кампанию?

— Я думаю, что со своего избирательного счета потрачу больше всех. Я показал самую большую доходную часть по своей декларации, честно готовился к чему-то подобному. Спасает только одно — короткая кампания. Если бы это было еще месяц или два, цифры были бы намного больше.

Сколько будет в целом, мы скажем, это будут официальные данные. Я не боюсь много декларировать и много показывать. Считаю это правильным. Не собираюсь строить из себя «сироту казанскую».

Александр: — Что будете делать после выборов?

— Мечтаю дня три-четыре просто поспать. Если получится — не смотреть новостей, особенно украинских и российских. Если не стану президентом, сразу займусь возрождением «Сильной Украины». Я все сделаю для создания настоящей идеологической партии. Какой будет идеология — это будет решаться на съезде.

Я знаю одно: я смогу создать такую атмосферу и на съезде, и в партии, которая привлечет туда интересных людей. Людей, которые самостоятельно мыслят, которые действуют не в угоду стадному инстинкту, которые захотят заниматься экономическими и социальными вопросами. Эти вопросы сейчас — наиболее актуальны.